Стройка бани - Тарковский Михаил

"Папа, сделай мне рыбки"... - написал Серега из Красноярска, - путешественник, осетр, четыре ведра, фляга, короче молочная фляга, на "Матросове" у меня есть Славка, механик , он знает...» Серега рассказал кратко о своих делах, пожелал отцу здоровья и пообещал прислать электроды, нержавеющую проволоку и «бутылку с тормозной жидкостью — заливать замки зимой — дело приятное». Иванович, только что спустившийся из сруба в новую баню, долго натирал пальцами толстую корку мозолей, читал письмо в конверте, потом посидел немного на диване и смотрел в пол, сильный, как спина, большегубый, курносый, с твердым нависающим чубом, с мясистым лицом, словно разрезанным надвое (глубокая складка между бровями, над губой и на подбородке), а рядом, почти отдельно, сама по себе, лежала его такая же сильная и мясистая рука, темная и тяжелая загорелая рука, даже в расслабленном состоянии, связанная мускулами и мозолистой кожей и похожая на коготь, как будто он продолжал сжимать рукоятку молотка или топора. На внешней горбатой стороне толстой руки находился темно-продолговатый фиолетовый шар: Иванович подвинул верхнее, мокрое от дождя бревно - сруб новой бани только что дорос до уровня его лица - оно закрутилось, и кисть пришла между гладкой круглой стороной и острым краем чаши, которую он только что выбрал. В ту же секунду у него автоматически мелькнула мысль: «как соболь в мешке*», в ту же секунду, подняв весы*, он высвободил руку. На нем была белая дыра и маленькие капли крови были красными. Иванович положил его в бочку и подержал до тех пор, пока ледяная вода не успокоила боль, затем вынул, пошевелил пальцами и, убедившись, что сухожилия целы, пошел точить цепи. На руке у него была опухоль, она болела несколько дней, но это была приятная боль, боль жизни что ли, и он согласился бы испытывать такую ​​боль каждый день, если бы можно было заменить неизлечимую болезнь сердца, от которой он страдал два года назад в областную больницу и который теперь так неизбежно изменил его жизнь.